на любовь.
Да, вот она — женщина, которой мне бы хотелось быть. И вот она внезапно возникла передо мной и превратилась в меня.
И я почувствовала, как заполняет мою душу свет Бога — или Богини, — в которых не верила больше. И ещё почувствовала, как в это мгновение Другая, покинув мое тело, присела в углу этой маленькой комнаты.
Я глядела на неё — на себя такую, какой была до сих пор: она слаба, но тщится казаться сильной. Она всего боится, но твердит себе, что это не страх, а мудрость человека, не витающего в облаках.
Окна, сквозь которые врывается ликующий свет солнца, она заделывает наглухо из опасений, как бы не выцвела обивка на её старой мебели.
Я видела в углу комнаты Другую — слабую, усталую, разочарованную. Я видела, как обуздывает и порабощает она то, чему надлежит быть совершенно свободным, — свои чувства. Как пытается судить о грядущей любви по былым страданиям.
Но любовь — всегда нова. Не имеет значения, сколько раз в твоей жизни встретится любовь — один, два или три. Всякий раз, мы оказываемся перед неведомым и неизведанным. Любовь может вознести нас на небеса, может низвергнуть в преисподнюю, но на прежнем месте не оставит.
Любовь нельзя отвергнуть, ибо это — пища нашего бытия. Откажемся от неё — умрем с голоду, глядя на отягощённые плодами ветви древа жизни и не решаясь сорвать эти плоды, хотя вот они — только руку протяни.
Надо искать любовь, где бы ты ни находился, пусть даже поиски эти означают часы, дни, недели разочарования и печали.
Всё дело в том, что, когда мы отправляемся на поиски любви, любовь движется нам навстречу. И спасает нас.
Когда Другая отошла от меня, сердце моё вновь заговорило со мной. И сказало, что трещинка в плотине пропустила целый поток, что ветры задули со всех сторон и что оно счастливо, ибо я снова прислушалась к его голосу.
Сердце сказало мне, что я — влюблена. И со счастливой улыбкой на губах я уснула.
Когда я проснулась, он стоял у открытого окна и смотрел на горы. Я не окликнула его, лежала молча, готовая сейчас же закрыть глаза, если он обернётся.
Словно угадав мои мысли, он повернулся, взглянул на меня:
— Доброе утро.
— Доброе утро. Закрой окно, холодно.
Без предупреждения появилась Другая. Она ещё пыталась переменить направление ветра, разглядеть в нём слабости и недостатки, заявить: «Нет, это невозможно». Но сама знала — поздно.
— Выйди, я оденусь, — сказала я.
— Я жду тебя внизу, — ответил он.
И тогда я поднялась с кровати, запретила себе думать о Другой, опять открыла окно, впустив в комнату солнце. Свет его заливал заснеженные вершины гор, землю, покрытую палой листвой, реку — я не видела ее, но слышала её рокот.
Солнце ударило мне в грудь, осветило мою наготу, и мне не было холодно, потому что всё тело было объято жаром — жаром малой искорки, которая превращается в огонёк, который превращается в костёр, который превращается в пожар, а уж пожар этот ничем не залить, не потушить.
Я знала. И желала.
Я знала, что с этой минуты познаю небеса и преисподнюю, радость и горе, исполнение мечты и безнадёжное отчаянье, знала, что не смогу больше усмирять ветры, налетающие из потаённых уголков души.
Знала, что с этого утра моим поводырем и провожатым станет любовь, хоть она и поселилась во мне с детства, когда я впервые увидела его. Ибо, никогда я его не забывала — пусть и считала делом недостойным бороться за него. Эта любовь была трудна и окружена границами, нарушать которые я не желала.
В памяти воскресла площадь в Сории и та минута, когда я попросила его поискать обронённую мною ладанку.
Я знала — да, я знала, что он хочет мне сказать, и не хотела слушать этого, потому что он принадлежал к числу тех юношей, которые в один прекрасный день покидают отчий край, отправляясь на поиски приключений, чтобы заработать денег, за исполнением мечты.
Мне же была нужна любовь осуществимая и возможная, мои ещё девственные тело и душа ждали и жаждали прекрасного принца.
В ту пору я мало что понимала в любви. Увидев его на лекции, приняв его предложение, я думала, что взрослой женщине под силу будет обуздать сердце девочки, которая так стремилась встретить своего прекрасного принца.