«Куда меня занесло, — подумала я. — Слушала лекцию, потом оказалась на Пасео-де-Кастельяна вместе с этой полоумной, а завтра еду в Бильбао».
— Зеркало Богини Земли, — заговорила девушка, не открывая глаз. — Научи нас осознавать наше могущество, сделай так, чтобы мужчины нас понимали.
Ты, рождающаяся, блистающая, умирающая и воскресающая в небесах, указываешь нам путь от семени к Плоду.
Она простерла руки к небесам и надолго застыла в этой позе. Прохожие глядели на неё, посмеивались, но она не обращала на них никакого внимания, зато, я готова была сгореть со стыда, что оказалась рядом с ней.
— Я должна была сделать это, — произнесла она, отдав все почести луне. — Теперь Богиня защитит нас.
— О чём ты, скажи, наконец, толком!
— О том же, о чём говорил твой друг, но только истинными словами.
И я пожалела, что не старалась понять смысл лекции и теперь не знаю, о чём там шла речь.
— Мы знаем, что у Бога — женский лик, — сказала девушка, когда мы двинулись дальше. — Мы, женщины, которые понимают и любят Великую Мать. Нам дорого обошлось наше знание — нас преследовали и жгли на кострах — и всё-таки, мы сумели выжить. И теперь нам внятен смысл её тайн.
Костры. Ведьмы. Я вгляделась в лицо моей спутницы: красивая, распущенные рыжие волосы спускаются до лопаток.
— Мужчины уходили на охоту, мы оставались в пещерах, во чреве Матери, и растили детей, — продолжала она. — И там Великая Мать обучила нас своей науке.
Мужчина живёт в движении, мы пребывали во чреве Матери. И потому поняли, как семя даёт росток, и предупредили наших мужчин. Мы испекли первый хлеб и накормили их.
Мы слепили из глины первую чашу и напоили их. Мы поняли цикл творения, потому что наша плоть живёт, повторяя череду лунных фаз.
Гляди, вот она! — внезапно перебила она себя.
Я взглянула в ту сторону, куда она показывала. В центре площади, со всех сторон обтекаемой потоками машин, стоял фонтан, украшенный скульптурой — женщина на колеснице, запряженной львами.
— Это площадь Кибелы, — похвасталась я тем, как знаю Мадрид. Я десятки раз видела эту скульптуру на почтовых открытках.
Но девушка не слушала меня. Она была уже посреди улицы и, лавируя между машинами, бежала к фонтану.
— Идём! Идём! — кричала она, маша мне рукой.
Я решила последовать за ней хотя бы для того, чтобы спросить название отеля. От всего этого сумасшествия я устала и теперь хотела выспаться.
У фонтана мы оказались почти одновременно: я — с колотящимся сердцем, она — с улыбкой на устах.
— Вода! — воскликнула она. — Вода — вот её проявление!
— Пожалуйста, скажи мне название какого-нибудь дешёвого отеля.
Она погрузила обе руки в чашу фонтана.
— Сделай так же, — сказала она мне. — Прикоснись к воде.
— Да ни за что на свете. Но тебе не хочу мешать — пойду поищу место для ночлега.
— Ещё минуту!
С этими словами она вытащила из сумочки маленькую флейту и поднесла её к губам. Музыка, как мне показалось, произвела гипнотическое действие — шум машин отдалился, сердце мое забилось ровно.
Присев у фонтана, слушая лепет воды и песенку флейты, я не сводила глаз с лунного диска, плывшего над нами. Что-то подсказывало мне, — хоть я и сознавала это не вполне отчётливо, — что там, в небесах, пребывает какая-то частица моей женской сути.
Не знаю, как долго звучала флейта. Оборвав мелодию, девушка повернулась к фонтану.
— Кибела, — сказала она. — Ещё одно проявление Великой Матери. Кибела управляет ростом колосьев в поле, оберегает города, возвращает женщину на стезю священнослужения.
— Кто ты? — спросила я. — Зачем попросила меня пойти с тобой?
Она обернулась:
— Я — именно то, что ты думаешь. Я исповедую религию Земли.
— Зачем я тебе понадобилась? — настаивала я.
— Я читаю по твоим глазам. И сердце твое для меня — открытая книга. Ты будешь пылко и страстно любить. И страдать.
— Я?
— Ты знаешь, о ком я говорю. Я видела, как он смотрел на тебя. Он любит тебя.
Да, конечно, я имею дело с сумасшедшей.