Пауло Коэльо

На берегу Рио-Пьедра села я и заплакала

и сильнее будет наша растерянность. Ибо, Он постоянно просит нас следовать нашим мечтаниям и внимать голосу нашего сердца.

А это — трудно: ведь мы привыкли жить совсем иначе. И вот, к нашему удивлению, мы понимаем, что Бог хочет видеть нас счастливыми, ибо Он — наш отец.

— И мать, — сказала я.

Туман стал рассеиваться, и в просвете я увидела крестьянскую лачугу и женщину, собиравшую хворост.

— Да, и мать, — сказал священник. — Для того чтобы начать духовную жизнь, не нужно поступать в семинарию, поститься, быть трезвенником и сторониться женщин.

Достаточно верить в Бога и принимать Его. Как только это случится, каждый превращается в Его путь, и все мы становимся передатчиками Его чудес.

— Он говорил мне о вас, — перебила я его. — И внушал мне те же истины, что и вы.

— Надеюсь, ты примешь его дары, — ответил священник. — Ибо, как учит нас история, это происходит далеко не всегда. Египетского Озириса четвертуют. Греческие боги ссорятся и враждуют из-за смертных женщин и мужчин. Ацтеки изгоняют Кетцалькоатля. Боги викингов поджигают Валгаллу опять же из-за женщины. Иисуса распинают. Почему?

Я не знала, что ответить.

— Потому что Бог нисходит на Землю, чтобы показать нам наше могущество. Мы — это частица Его мечты, а Он хочет мечтать о счастье. Если же мы самим себе признаемся, что Бог сотворил нас для счастья, то должны будем допустить: всё, что ведет нас к печали и поражению, — это наша вина.

И вот, мы всегда убиваем Бога. На кресте ли, на костре ли, в изгнании ли или в сердце своём — но убиваем.

— А те, кто понимает Его...

— Те, кто понимает Его, преображают мир. Ценой многих жертв.

Женщина, несшая хворост, заметила священника и подбежала к нам.

— Спасибо, святой отец! — воскликнула она, целуя ему руки. — Юноша исцелил моего мужа!

— Твоего мужа исцелила Пречистая Дева, — ответил он, ускоряя шаги. — А юноша был всего лишь орудием.

— Нет, нет, это он! Войдите в мой дом, сделайте милость.

В ту же минуту припомнился мне вчерашний вечер. Когда мы подходили к базилике, какой-то человек сказал мне: «Твой спутник творит чудеса!»

— Мы спешим, — сказал священник.

— Вовсе нет, — возразила я, сильно смущаясь оттого, что говорила по-французски и говорила скверно. — Я озябла и хочу выпить кофе.

Женщина взяла меня за руку, и мы вошли. Дом с каменными стенами, но с деревянным полом и потолком был удобен и уютен, хотя и не роскошен. Перед камином, где пылали дрова, сидел мужчина лет шестидесяти.

Увидев священника, он приподнялся было, чтобы поцеловать ему руку.

— Сиди, сиди, — удержал его тот. — Ты ещё не вполне оправился от болезни.

— Я уже прибавил десять кило, — ответил мужчина. — А вот жене помогать пока не могу.

— Пусть тебя это не заботит. Скоро будешь лучше прежнего.

— А где юноша? — спросил мужчина.

— Я видела его нынче там же, где и всегда, — ответила женщина. — Только обычно он ходит пешком, а сегодня был на машине.

Священник молча взглянул на меня.

— Благословите нас, святой отец, — попросила женщина. — Чудотворная сила...

— ...Пречистой Девы, — оборвал ее священник.

— ...Пречистой Девы, Богородицы — это ведь и ваша сила. Ведь это вы привели его к нам.

На этот раз священник постарался не встретиться со мной глазами.

— Помолитесь за моего мужа, святой отец, — настойчиво произнесла женщина.

Священник глубоко вздохнул и, обращаясь к мужчине, сказал:

— Поднимись и стань передо мной.

Тот повиновался. Священник, закрыв глаза, прочел «Аве Мария», потом воззвал к Святому Духу, прося явиться и помочь страждущему.

Время от времени он ускорял речь, и тогда, хоть я и не все понимала, всё это напоминало мне ритуал изгнания бесов. Его руки прикасались к плечам больного и скользили вниз — до самых пальцев. Это движение он повторил несколько раз.

Хворост в камине затрещал громче. Это могло быть простым совпадением, но я подумала: а вдруг священник вторгся в области, мне неведомые, — вторгся и потревожил царившие в них стихии.