некоторое представление об этих методах, необходимо учесть
следующее: все результаты ныне признанной естественной науки получены, в
принципе, исходя из впечатлений внешних органов чувств человека. Ибо, если в
эксперименте или научном наблюдении человек и расширяет возможности внешнего
восприятия с помощью какого-либо инструмента или прибора, - это не
прибавляет ничего существенно нового к познанию того мира, в котором он
живет посредством этих своих внешних органов чувств.
Но и мышление, пока его используют для исследования физического мира,
не прибавляет к данности внешних чувств ничего нового. Мышление комбинирует,
анализирует и т. д. внешние впечатления, чтобы подойти к законам (законам
природы). Однако, всякий исследователь мира внешних восприятии вынужден
сказать себе: проистекающее из меня самого мышление ничего действительного к
действительности мира внешних чувств не добавляет.
Все это тотчас изменится, если не останавливаться на таком мышлении,
которое дано человеку благодаря обыденной жизни и воспитанию. Можно
укрепить, усилить это мышление в себе самом. Для этого в средоточие сознания
ставят простые, легко обозримые мысли и, устранив любые другие мысли,
удерживают всю силу души на таких простых представлениях. Как мускул
крепнет, если он многократно совершает одно и то же усилие, так укрепляется
сила души по отношению к той области, которая тогда впредь царит в мышлении,
если душевную силу упражнять указанным образом. Следует подчеркнуть, что в
основе этих упражнений должны лежать простые, легко обозримые мысли. Ибо во
время таких упражнений душа не должна подвергаться какому-либо воздействию
со стороны полусознательного или бессознательного. (Здесь мы можем указать
лишь принцип таких упражнений; исчерпывающее же описание и подробное
руководство, как проделывать такие упражнения, находятся в книгах Рудольфа
Штейнера 'Как достигнуть познания высших миров?', 'Очерк тайноведения' и
других антропософских работах).
Может возникнуть возражение, что тот, кто таким способом всей своею
силой предается определенным мыслям, поставленным в средоточие сознания,
подвержен всяческому самовнушению и т.п., и что он попросту попадает в
область собственной фантазии. Однако антропософия ведь указывает
одновременно, как именно должны протекать эти упражнения, поэтому такой
упрек вовсе не оправдан.
В антропософии говорится, что во время такого упражнения следует
двигаться внутри своего сознания совершенно здраво и осмотрительно, как при
решении арифметической или геометрической задачи. И как там сознание никоим
образом не может соскользнуть в бессознательное, так этого не может
произойти и при указанных упражнениях, если правильно следовать
антропософскому руководству к ним.
По ходу этих упражнений достигают такого укрепления силы мышления, о
котором прежде и не подозревали. Чувствуют в себе правящую силу мышления,
как новое содержание человеческого существа. А вместе с этим содержанием
собственного существа открывается и новое содержание мира, которое прежде
может быть и предчувствовали, но не знали из собственного познавательного
опыта. Если однажды, в минуту самонаблюдения взглянуть на свое обыденное
мышление, то видишь мысли тенеподобными, бледными по сравнению с мощью
впечатлений органов чувств.
А то, что воспринимаешь теперь своим укрепленным мышлением, отнюдь не
тенеподобно и не бледно; оно исполнено содержания, конкретно-образно; оно
обладает многим более интенсивной действительностью по сравнению с
содержанием впечатлений органов чувств. Новый мир открывается человеку по
мере того, как он расширяет указанным образом силу своей способности
восприятия.
Научаясь восприятию в этом новом мире так, как ранее он мог
воспринимать только внутри чувственного мира, человек уясняет, что все
прежде известные ему законы природы значимы только в физическом мире; и что
сущность мира,