на то есть отлучение от церкви и предание анафеме.
Добсон пристально посмотрел на меня:
-- В Манускрипте говорится, что здесь важно уяснить себе следующее: все
в мире средневековья определяется влиянием потусторонних сил. Жизненные
явления -- будь-то гроза, землетрясение, обильный урожай или смерть
любимого
человека -- объясняются или волей Божией, или кознями дьявола. Не
существует
знаний о погодных условиях, тектонических процессах, растениеводстве
илизаболеваниях. Все это придет позже. А пока вы полностью уповаете на
служителей Церкви; мир, который вы воспринимаете как нечто само собой
разумеющееся, управляется исключительно средствами духовного
воздействия. Он
умолк и поднял на меня глаза:
-- Вы следите за тем, что я говорю?
-- Да, я вполне представил себе те времена.
-- Ну а теперь представьте, что этот мир начинает рушиться.
-- Как это?
-- В четырнадцатом-пятнадцатом веках средневековые представления о мире
-- ваши представления -- дают трещину. Сначала вы обращаете внимание на
нарушения заведенных порядков самими церковниками: например, попрание
имиобетов целомудрия или то, что часто священники смотрят сквозь пальцы на
несоблюдение власть имущими евангельских заповедей.
Происходящее вызывает у вас тревогу: ведь служители Церкви почитают
себя единственным связующим звеном между человеком и Богом. Не
забывайте,
что они являются единственными толкователями Писания, и только в их
руках
ваше спасение.
В результате разражается открытый бунт. Восставшие во главе с Мартином
Лютером призывают к полному разрыву с христианством папского толка. Они
заявляют, что церковники продажны, и требуют положить конец их
владычеству
над умами людей. Создаются новые церкви, основанные на том, что каждому
должна быть предоставлена возможность самому иметь доступ к Писанию и
толковать его по собственному усмотрению, без посредников.
В это трудно поверить, но вы видите, что бунтовщики добиваются успеха.
Церковники начинают сдавать позиции. Веками эти люди объясняли
окружающую
действительность, а теперь у вас на глазах теряют доверие к себе.
Вследствие
этого оспаривается представление о мире в целом. Единство мнений об
устройстве
Вселенной и о предназначении рода человеческого, которое не
подвергалось
сомнению, терпит крах, и ваше положение, как и положение всех остальных
носителей западноевропейской культуры, становится весьма шатким.
Ведь вы давно привыкли, что окружающую вас реальность объясняют другие,
и с утратой этого руководства извне вы испытываете замешательство и
потерянность. Вы задаетесь вопросом: если объяснение действительности и
смысла человеческого существования служителями Церкви неверно, то что
жетогда верно?
-- Вам понятно, какое воздействие оказал этот крах на людей того
времени? -- снова заговорил Добсон после некоторой паузы.
-- Полагаю, в какой-то мере это выбило их из колеи.
-- Это еще мягко сказано, -- подхватил историк. -- Произошел полный
переворот. Старые представления о мире на каждом шагу ставились под
сомнение. По сути дела, к семнадцатому веку астрономы представили
неопровержимые доказательства того, что Солнце и звезды отнюдь не
обращаются
вокруг Земли, как то утверждала Церковь. Стало ясно, что Земля -- всего
лишь
небольшая планетка, которая движется по орбите вокруг одного из малых
солнц,
каких в этой галактике миллионы.
Он пригнулся ближе:
-- Вот что важно. Человечество утратило занимаемое им место в центре
сотворенной Богом Вселенной. Понимаете, какой это дало эффект? Сегодня,
когда вы наблюдаете за изменениями погоды или ростом растений или когда
наваших глазах кто-то внезапно умирает, вы испытываете какое-то
беспокойство и
замешательство. Раньше же вы сказали бы, что это промысл Божий или что
кэтому приложил руку дьявол. Но с крушением средневекового мировоззрения
нетболее и этой уверенности. Все, что раньше считалось само собой
разумеющимся,
теперь требует нового объяснения, а особенно природа Бога и ваше с Ним
общение.
-- С осознанием всего этого, -- продолжал пояснения историк, --
начинается новое время. Крепнет