Ярополк отнял у Соборной церкви волости и доходы, данные ей
Андреем; в самый первый день княжения своего взяв ключи от сего богатого
храма, присвоил себе казну оного, серебро, золото и дерзнул наконец самую
победоносную вышегородскую икону Марии отдать зятю, Глебу Рязанскому.
Общее негодование обнаружилось. 'Мы не рабы (говорили Владимирцы) и
приняли Князей добровольно; они же грабят нас как иноплеменных, опустошая
не только домы, но и святые храмы. И так промышляйте, братья!' Слово
важное: оно значило, что надобно Князей унять или сбыть с рук.
[1175 г.] Видя же, что все Бояре держат сторону слабых Государей -
видя, что Ростовцы и Суздальцы нечувствительны к народным обидам или
терпеливы до излишества, - граждане Владимирские тайно призвали Михаила из
Чернигова. 'Ты внук Мономахов и старший из Князей его рода, - говорили ему
Послы: - иди на престол Боголюбского; а ежели Ростов и Суздаль не захотят
тебя, мы на все готовы, и с Божиею помощию никому не уступит'. Михаил с
братом Всеволодом и сыном Князя Черниговского был уже в Москве, где
ожидали их усердные Владимирцы и сын Андрея Боголюбского (скоро по смерти
отца принужденный выехать из Новагорода): тогда Ярополк сведал о грозящей
ему опасности; хотел встретить Георгиевичей, но разошелся с ними в
дремучих лесах и написал к брату, Мстиславу Суздальскому: 'Михалко болен;
его несут на носилках: спеши отразить малочисленных неприятелей от
Владимира, я пленю их задний отряд'. Михаил, будучи действительно весьма
нездоров, приближался к Владимиру, когда полк Суздальский, выступив из-за
горы в блестящих латах и распустив знамя, с воплем устремился на его
дружину. Устроенная Михаилом, она изготовилась к сражению; стрелки с обеих
сторон начали битву; но Суздальцы - изумленные стройным ополчением
неприятелей - вдруг обратили тыл, бросив хоругвь Княжескую. Летописцы
говорят, что ни те, ни другие воины не отличались никаким особенным знаком
и что сие обстоятельство спасло многих Суздальцев: ибо победители не могли
распознавать своих и неприятелей. Михаил [15 июня 1175 г.] с торжеством
въехал в город Владимир: пред ним вели пленников. Духовенство и все жители
встретили его с живейшею радостию.
Ярополк ушел к зятю своему в Рязань, а Мстислав в Новгород (где княжил
юный сын его, Святослав, после Георгия Андреевича); но мать и жены их
остались пленницами в Владимире.
Скоро Послы от Суздаля и Ростова явились во дворце Михаиловом и сказали
именем всех граждан: 'Государь! Мы твои душою и сердцем. Одни Бояре,
преданные Мстиславу, были тебе врагами. Повелевай нами как отец
добродушный!' Таким образом Михаил наследовал Великое Княжение Андреево;
объехал разные области; везде учредил порядок; везде пекся о народном
спокойствии. Осыпанный дарами Суздальцев и Ростовцев, награжденный за свой
труд благословениями довольных граждан, он возвратился в Владимир, оставив
Всеволода княжить в Переяславле Залесском.
Народ требовал мести: Глеб Рязанский пользовался слабостию шурьев,
обирал их, обогатился драгоценностями и святынею храмов Владимирских.
Михаил шел наказать его: но Глеб, не дерзая оправдываться, требовал
милосердия; прислал Вышегородскую икону Богоматери, все драгоценности,
даже книги, им похищенные, и тем обезоружил Великого Князя. Народ, с
восхищением встретив образ Марии, снова поставил его в Соборной церкви
Владимирской: Михаил возвратил ей поместья, оброки и десятину.
Торжество Владимирцев было совершенно: город их сделался опять
столичным; и Князь, ими призванный, заслуживая любовь общую, казался
любимцем Неба, ибо счастие ему благоприятствовало. Они хвалились своим
выбором и говорили, что Бог, унизив гордость древнего Ростова, прославил
новый Владимир, ознаменовав его жителей мудростию в совете и мужеством в
деле; что они, вопреки Боярам, даже вопреки народу Суздальскому и
Ростовскому, единственно в надежде на свою правду, дерзнули изгнать злых
Князей и выбрать Михаила, благотворителя земли Русской. К несчастию, сей
Государь властвовал только один год и скончался [20 июня 1170 г.], оставив
в летописях память своей храбрости и добродетели. Жив в веке суровом,
мятежном, он не запятнал себя ни жестокостию, ни вероломством и любил
спокойствие народа более власти. Новейшие Летописцы уверяют, что Михаил
казнил многих убийц Андреевых; но современные не говорят о том. Некогда
изгнанный Боголюбским, он мог еще питать в сердце своем неприятное
воспоминание сей обиды; и тем более достоин хвалы, ежели действительно
наказал злодеев.
Михаил,