Карлос Кастанеда

Огонь изнутри 1984г

его метаморфозы.

- Нагваль - это некто, достаточно гибкий для того, чтобы быть всем,

чем угодно, - ответил он тогда. - быть нагвалем, кроме всего прочего,

означает также не иметь ничего, что нужно было бы защищать. Запомни это:

мы будем возвращаться к этому неоднократно.

Мы действительно возвращались к этому не раз под различными

предлогами. Он как будто действительно не имел ничего, что нужно было бы

защищать, однако во время его отъезда в Оаксаку у меня появилась тень

сомнения в этом. Неожиданно я осознал, что нагваль имеет все-таки один

пункт, требующий защиты: описание орла и его требований, и защита эта, по

моему мнению, должна быть страстной.

Я пытался поставить этот вопрос некоторым из компаньонов дона Хуана,

но они уклонились от моих попыток. Они сказали, что я, так сказать,

нахожусь в карантинном положении по отношению к такого рода обсуждениям до

тех пор, пока дон Хуан не закончит свои объяснения. Сразу, как только он

вернулся, мы сели для беседы, и я спросил его об этом.

- Эти истины не являются чем-то, что требует страстной защиты, -

ответил он. - если ты думаешь, что я собираюсь их защищать, ты ошибаешься.

Эти истины сгруппированы вместе для восторга и просветления воинов, а не

для возбуждения каких-то собственнических чувств. Когда я сказал тебе, что

нагвалю нечего защищать, я имел в виду, между прочим, что у нагваля нет

страстных привязанностей.

Я сказал ему, что не следую его учению, поскольку одержим описанием

орла и его действий. Я все время возвращаюсь к ужасу этой идеи.

- Это не идея, - сказал он. - это факт, и я могу сказать -

устрашающий факт, если ты спросишь меня об этом. Новые видящие не играют

просто в идеи.

- Но какого же рода силой может быть орел?

- Я не знаю, как ответить на это: орел для видящих так же реален, как

для тебя тяготение и время, и так же абстрактен и непостижим.

- Подожди минутку, дон Хуан. Это действительно абстрактные понятия,

однако они относятся к реальным явлениям, которые подтверждаются. Есть

целые отрасли знания, посвященные этому.

- Орел и его эманации равным образом имеют подтверждение, - возразил

дон Хуан. - а исследования новых видящих как раз этому и посвящены.

Я попросил его объяснить, что же представляют собой эманации орла. Он

ответил, что эманации орла - это невыразимые вещи в себе, охватывающие все

существующее - познаваемое и непознаваемое.

- Невозможно описать словами, что представляют собой эманации орла, -

продолжал дон Хуан. - видящие должны стать свидетелями этого.

- Был ли ты сам их свидетелем, дон Хуан?

- Конечно был, и все же я не могу сказать тебе, что они такое. Они

являются присутствием, почти как масса своего рода, как давление,

создающее ослепительное ощущение. Можно схватить лишь их отблеск, так же,

как можно схватить лишь отблеск орла.

- Мог бы ты сказать, дон Хуан, что орел является источником своих

эманаций? - я имею в виду, так ли это визуально?

- В орле нет ничего визуального - все тело видящего ощущает орла. В

каждом из нас есть что-то, что делает нас свидетелями всем своим телом.

Видящие объясняют акт видения орла в очень простых выражениях: поскольку

человек составлен из эманаций орла, ему следует обратиться только к

собственным составляющим. Проблема возникает с сознанием, - ведь именно

его сознание удушено и спутано. В критический момент, когда должен быть

простейший случай признания эманациями самих себя, человеческое сознание

принуждено интерпретировать. В результате получается видение орла и его

эманаций, однако нет ни орла, ни его эманаций, а есть нечто, чего ни одно

живое существо не в состоянии уловить.

Я спросил его, не потому ли источник эманаций называют орлом, что

орлы вообще рассматриваются как важный символический образ.

- Это просто пример того, когда нечто непостижимое смутно напоминает

что-то известное, - ответил он. - по этой причине, конечно, и были сделаны

попытки наделить орлов атрибутами, которых у них нет. Это случается

всегда, когда впечатлительные люди учатся исполнению акта, требующего

великой трезвости. А видящие входят во все размеры и формы.

- Означает ли это, что есть различные роды видящих?

- Нет, я имею в виду просто то, что есть достаточно безумцев,

становящихся видящими - видящими, полными слабостей, или, лучше сказать,

людей со слабостями, способных стать видящими. Они похожи на тех

несчастных, которые стали "выдающимися" учеными.

Характерной чертой несчастных видящих является то, что они хотят