Карлос Кастанеда

Огонь изнутри 1984г

- сказал дон Хуан. - под его

воздействием мы становимся ничем. Скорость и индивидуальное существование

несоизмеримы. Вчера на горе я и Хенаро удерживали тебя, как якоря, иначе

ты не вернулся бы. Ты был бы подобен тем людям, которые целенаправленно

воспользовались им и до сих пор парят где-то в этой непостижимой

громадности.

Я хотел, чтобы он подробнее остановился на этом, но он отказался.

Внезапно он изменил предмет беседы.

- Есть еще одно, чего ты не понял относительно земли как чувствующего

существа, - сказал он. - и Хенаро, этот ужасный Хенаро, хотел толкнуть

тебя, пока ты не поймешь.

Оба они засмеялись. Хенаро игриво показал мне, подмигивая, как он

произносит слова: "да, я ужасен".

- Хенаро - это ужасный натаскиватель, подлый и безжалостный, -

продолжал дон Хуан. - ему наплевать на твои страхи, он толкает тебя

безжалостно. Если бы не я...

Тут он изобразил совершенную картину себя: задумчивый пожилой

джентльмен. Он опустил глаза и вздохнул. И оба они разразились громовым

хохотом.

Когда они успокоились, дон Хуан сказал, что Хенаро хочет показать мне

то, чего я еще не понял: что верховное сознание земли - это то, что

позволяет нам измениться и выйти на другие великие волны эманаций.

- Мы, живые существа, восприниматели, - сказал он. - и мы

воспринимаем потому, что некоторые эманации внутри человеческого кокона

настраиваются на другие внешние эманации. Следовательно, настройка - это

тот тайный проход, а толчок земли - ключ.

Хенаро хочет, чтобы ты проследил момент настройки. Следи за ним!

Хенаро выступал, как цирковой фокусник, и сделал поклон, а затем

показал нам, что у него ничего нет в руках или в брюках. Он снял ботинки и

потряс их, чтобы показать, что и там ничего не скрывается.

Дон Хуан смеялся от души. Хенаро двигал руками вверх и вниз. Это

движение сразу же создало во мне какую-то фиксацию. Я почувствовал, что

все мы трое немедленно встали и пошли с площади, причем я был между ними.

Пока мы шли, у меня исчезло периферийное зрение, - я больше не

различал ни домов, ни улиц. Я не заметил также никаких гор или

растительности. В какое-то мгновение я понял, что потерял из виду дона

Хуана и Хенаро: вместо этого я видел две светоносные связки, движущиеся

вверх и вниз около меня.

Меня охватила мгновенная паника, которую я немедленно подавил. У меня

было необычное, неизвестное чувство самого себя, и в то же время я не был

самим собой. Я, однако, осознавал все окружающее с помощью странной и все

же очень знакомой способности. Вид мира вернулся ко мне сразу же. Я вышел

весь: то целое, что в своем нормальном сознании я называл телом, было

способно воспринимать, как если бы оно было огромным глазом, схватывающим

все. То, что я воспринял первым, после того, как увидел два пузыря света,

был четкий фиолетово-пурпурный мир, составленный как бы из того, что

казалось цветными панелями и диванами. Плоские, подобные экранам панели

неправильных концентрических кругов были повсюду.

Я чувствовал вокруг большое давление, а затем услышал голос,

говорящий мне в ухо. Я "видел". Голос сказал, что давление обусловлено

движением. Я двигался с доном Хуаном и Хенаро. Тут я почувствовал слабый

толчок, как если бы разорвал бумажную преграду, и обнаружил себя лицом к

лицу со светящимся миром. Свет исходил отовсюду, но не ослеплял. Было так,

как если бы солнце прорывалось сквозь прозрачные облака. Я взглянул вниз

на источник света: зрелище было изумительным. Земли не было видно, только

легкие пушистые облака и свет - мы шли по облакам.

Затем что-то опять заключило меня в свои тиски. Я шел в том же ритме,

как и два пузыря света по бокам. Постепенно они начали терять свою яркость

и стали, наконец, доном Хуаном и Хенаро. Мы шли по пустынной боковой

улице, удаляясь от главной площади. Затем повернули обратно.

- Хенаро только что помог тебе настроить эманации с теми эманациями в

великом, которые принадлежат другой полосе, - сказал мне дон Хуан. -

настройка должна быть очень мирным, незаметным актом - никакого шума.

Он сказал, что трезвость, необходимая, чтобы позволить точке сборки

собрать другие миры, это нечто, что нельзя сымпровизировать. Трезвость

должна созреть и стать силой в себе, прежде чем воин сможет разбить барьер

восприятия безнаказанно.

Мы приблизились к главной площади. Хенаро не сказал ни слова. Он шел

молча, как бы в задумчивости. В тот момент, когда мы выходили на главную

площадь, дон Хуан сказал, что Хенаро хочет показать мне еще одну вещь: то,