Другими
словами, Планетарный Логос должен достичь таких невообразимых
сил, чтобы явиться одновременно во стольких обликах, сколько
будет тогда в Энрофе воспринимающих сознаний. Эти
эфирно-физические облики, однако, останутся лишь
кратковременными выражениями Его единственного Образа, и с Ним
сольются они для постоянного пребывания в просветленном Энрофе.
Именно об этом говорит пророчество Христа о Его втором
пришествии, которое будет как молния, блистающая от востока до
запада, дабы все народы и страны земли увидели Грядущего на
облаках небесных.
ГЛАВА 3. ЖЕНСТВЕННОСТЬ
Я подхожу к решающему тезису. И все же, сколь бы ни был он
важен, я едва смею сказать о нем несколько слов.
Почти две тысячи лет существует догмат христианского
учения, которого сейчас придется коснуться. Подвергались
сомнению самые различные догматы Символа веры, из различных их
пониманий возникали расколы, секты, ереси; даже ничтожнейшие
обрядовые различия перерастали порой в настоящую пропасть,
отделявшую схизматиков от господствующей церкви. Но за все
девятнадцать веков никогда, кажется, не появлялось разногласий
о том, что считалось основой основ: о трех ипостасях Пресвятой
Троицы - Боге-Отце, Боге-Сыне, Боге-Святом Духе.
Подвергать историческому или психологическому разбору факт
возникновения в христианской церкви именно такого понимания
Троичности мне не хотелось бы. Ни необходимых материалов, ни
нужной для этого эрудиции у меня нет. И даже если бы я обладал
тем и другим, мне страшно было бы коснуться ланцетом
рассудочного анализа таинственнейших духовных глубин, где
возникала и определялась в первые века после Христа эта идея.
Позволю себе только напомнить одну страницу евангельской
истории, которая указывает, как мне кажется, не в сторону
такого понимания тайны Троичности, а в иную. Каноническими
евангелиями (от Матфея и от Луки) утверждается ясно и отчетливо
зачатие Младенца Иисуса Девой Марией от Святого Духа. Таким
образом, можно заключить, что не Бог-Отец был Отцом Христа как
человека, но Святой Дух. Однако как же это? Предвечное рождение
Бога-Сына от Бога-Отца могло ли иначе выразиться мистериально в
историческом, человеческом мире, как только рождением человека
Иисуса от сил Той же ипостаси? - Но нет, евангельский рассказ
совершенно отчетлив. Неотчетливо другое: понимание третьей
ипостаси церковью христианской. За всю историю церкви догмат о
третей ипостаси так и не был разработан. Даже поражает контраст
между подробнейшей - может быть, даже слишком подробной
разработкой учения о Боге-Сыне - и почти пустым местом, каким
являются догматические формулы о Святом Духе. Но ничего
странного, в сущности, тут нет. Не случайно христианская
религия сама именовала себя именно христианской: кроме указания
на ее происхождение от Христа, в этом наименовании заключено
было отражение того факта, что эта религия есть откровение
Бога-Сына по преимуществу, то есть не столько религия Троицы,
сколько именно Сына. Отсюда и эта чрезмерно туманная
обобщенность, неясность, отсутствие полноты, а иногда и
противоречивость в догматах, касающихся других ипостасей.
Ведь кем может быть Сам Бог-Отец, как не Духом? Только
Духом. И притом именно Святым, в отличие от всех других духов,
им сотворенных, ибо каждая из богосотворенных и даже
богорожденных монад может совершить - и многие совершили -
отрицательный выбор, богоотступничество; Отец же - совершенно
очевидно - не может отпасть от Самого Себя. Он первичен,
неизменяем, незамутним и неомрачим, и именуется Святым именно в
этом смысле. Какое же положительное содержание можно вложить в
отвлечение от Бога-Отца двух Ему изначально присущих свойств -
Его духовности и Его святости? Где основания для того, чтобы
этому отвлечению придавать совершенно автономное значение в
качестве третьего лица Троицы? Вообще, почему, на каких словах
Христа, на каком свидетельстве четырех евангелий можно основать
учение о том, что Бог-Отец есть одна ипостась Троицы, а Святой
Дух - другая? В евангелиях на это указаний нет. Слова Иисуса,
приводимые в качестве обоснования, это Его известное
пророчество: 'Пошлю вам духа утешителя, он же наставит вас на
всякую истину'. Из различного толкования именно этих слов
возник