вплоть до времени
Вулкана, так это также возможно для меньших временных отрезков, например,
для такового Земного развития. С того могущественного переворота, который
принес окончание древней Атлантической жизни, в развитии человечества
последовали состояния, которые в этой книге были обозначены как
древне-Индийские, пра-Персидские, Египетско-Халдейские, Греко-Латинские
времена. Пятый временной отрезок есть тот, в котором стоит теперь
человечество, есть настоящее время. Этот временной отрезок начался
постепенно около двенадцатого, тринадцатого и четырнадцатого столетия после
Христа, после того, как он подготовился начиная с четвертого, пятого
столетия. Полностью отчетливо он выступил начиная с пятнадцатого столетия.
Предшествующий, Греко-Латинский, взял свое начало примерно в восьмом
до-Христианском столетии. В конце его первой трети имело место событие
Христа. Душевный настрой человека, все человеческие способности изменились
при переходе от Египетско-Халдейского к Греко-Латинскому временному периоду.
В первом не имелось еще того, что знают теперь как логическое размышление,
как рассудочное понимание Мира. Что человек усваивает себе сейчас через свой
рассудок как познание, это он получал в такой форме, в какой это было
подходящим для тогдашнего времени: непосредственно через внутреннее, в неком
известном отношении сверх-чувственное знание. Человек воспринимал вещи; и
тем, как он их воспринимал, всплывали в Душе понятие, образ, в которых Душа
из них нуждалась. Если познавательная сила является таковой, то всплывают,
однако, не только образы чувственно-физического мира, но из глубин Души
восходит также некое известное познание нечувственных фактов и существ. Это
был остаток древнего приглушенного сверх-чувственного сознания, который был
однажды общим владением целого человечества. В Греко-Латинское время
возникало все больше людей, которым не доставало таких способностей. На их
место вступало рассудочное размышление о вещах. Люди становились все более и
более отдаленными от непосредственного сновидческого (trдumerisch)
восприятия Духовно-Душевного мира и всегда больше были вынуждены формировать
себе образ такового через их рассудок и их чувство. Это состояние длилось
через весь временной отрезок после-Атлантического времени в известном
отношении дальше. Только те люди, которые как наследство сохранили себе
древний Душевный настрой, могли еще принимать непосредственно в сознание
Духовный мир. Такие люди являются, однако, отставшими последователями из
более древнего времени. Род того, каким было их познание, не подходил более
для нового времени. Ибо законы развития имеют как следствие то, что старая
Душевная способность теряет свое полное значение, когда выступают новые
способности. Человеческая жизнь приспосабливается тогда к таким новым
способностям. И со старыми она не может более ничего начать. Но были также
такие люди, которые начали полностью осознанным образом развивать к уже
достигнутым силам рассудка и чувства, другие высшие силы, которые делали им
снова возможным проникнуть в Духовно-Душевный мир. Они должны были начать
делать это другим образом, чем это совершалось у учеников древних
посвященных. Таковые не должны были еще учитывать, только в четвертом
временном отрезке развитые, Душевные способности. В четвертом временном
отрезке начался в первых начинаниях тот род Духовного обучения, который был
описан в этой книге как современный. Но оно было тогда именно только в
начинаниях; свое собственное образование могло оно познать только в пятом
временном отрезке (начиная с двенадцатого, тринадцатого, особенно с
пятнадцатого столетия). Люди, которые таким образом искали восхождение в
сверх-чувственные Миры, могли через их собственную имагинацию, инспирацию и
интуицию узнать нечто из высших областей бытия. Те люди, которые остались
при развитых рассудочных и чувственных способностях, могли из того, что
знало более древнее ясновидение, узнавать только через предание, которое от
поколения к поколению размножалось устно или письменно.
Также о том, что собственно есть сущность события Христа, могли
рожденные позднее, если они не поднимали себя в сверх-чувственные Миры,
знать нечто только через такое предание. Все-таки, имелись также такие
посвященные,