Даниил Андреев

Роза мира (часть 4)

статуя

Нерона в образе Аполлона, некогда сооруженная им возле Колизея,

если сопоставить ее со многими тысячами статуй революционного

вождя, воздвигнутых повсеместно, на любой привокзальной

площади, в любом парке, в любом заводском дворе, а размерами

варьировавшихся от масштабов обычного памятника до масштабов

Колосса Родосского! Заставить назвать своим именем главную

улицу в каждом городе и добрую треть всех колхозов страны;

принудить любое общественное собрание, каким бы вопросам оно ни

было посвящено, завершаться овацией в честь вождя; вменить это

прославление в обязанность всем видам искусства, литературы,

музыки, науки; вынудить в XX веке половину человечества считать

его корифеем всех отраслей знания; наладить механизм

фальсификации исторических документов, чтобы революционные или

государственные заслуги побежденных соперников приписывались

только ему; написать новое евангелие, в котором прославлять

самого себя, и заставить все население штудировать этот хлам

чуть ли не наизусть; навести такого туману, что неисчислимые

массы людей за рубежом уверовали в то, что им выпало величайшее

счастье - жить одновременно с гениальнейшим, мудрейшим и

гуманнейшим из смертных... Что рядом с этим все поползновения

деспотов прошлого: и фальсификация истории Рамзесом II, и

молитвы перед своим изображением во храме, которые вынуждал

Калигула у некоторых жрецов, и истошный рев 'Хайль Гитлер',

десять лет громыхавший над Германией*, и даже горы человеческих

черепов или караваны с корзинами, полными вырванных

человеческих глаз, - апофеозы, до которых додумывалось

приземистое воображение всяких чингиз-ханов и тимуров.

=================================================

* Говорю 'десять лет', потому что позже гул патриотических

возгласов был совершенно заглушен грохотом налетов и разрывами

бомб.

=================================================

Известно, что Сталин был весьма озабочен реабилитацией

некоторых страшилищ прошлого, например Ивана Грозного, Малюты

Скуратова. И, однако, о том же Грозном он пренебрежительно

заметил под конец: 'Казнит горстку бояр, а потом две недели

молится и кается. Хлюпик!' Да, назвать Грозного хлюпиком имел

право, пожалуй, только он.

Эти беспрецедентные формы и масштабы тиранствования

говорят о сверхчеловеческой жажде самоутверждения и столь же

сверхчеловеческой жестокости.

Он был кровожаден, как истый демон. Какими соображениями

государственной пользы, хотя бы и искаженно понятыми, объяснишь

систему периодически производившихся массовых кровопусканий? -

В первый раз он это позволил себе в начале коллективизации,

когда кулачество, точнее - зажиточное крестьянство,

ликвидировалось, по его предначертанию, 'как класс'. Толпы

людей лишались средств к существованию и, в условиях гибельных

даже для скота, перебрасывались в необжитые районы, где и

отдавали Богу свои души. 'Откуда-то слышался гул; казалось, что

где-то рушатся целые деревни и там раздаются вопли, стоны и

проклятия. Плыли по воде стоги сена, бревна, плоты, обломки

изб...' Нет сомнения, что если бы коллективизацией сельского

хозяйства руководил хотя бы Ленин - о подлинных гуманистах и

демократах я уже не говорю, - это мероприятие было бы проведено

совершенно другими методами. Ее осуществили бы с осторожной

медлительностью, не принуждением, а наглядной демонстрацией

выгоды и целесообразности колхозов, оберегая при этом все

материальные ценности единоличных хозяйств. От этого выиграло

бы и крестьянство, и сельское хозяйство, и само государство, и

вся мировая Доктрина в целом. Вместо этого на Украине и в

некоторых других местах в 1933 году наступил неслыханный голод,

дело дошло до людоедства, и, может быть, историки будущего

сумеют установить хотя бы приблизительную цифру жертв этой

группы мероприятий. Вслед за первой гекатомбой воздвигалась и

вторая: жертвы разгрома религиозных конфессий. Короткая

передышка, пока полчища Гагтунгра переваривали великолепную

порцию гавваха, - и вот уже несется новое блюдо на

пиршественные столы в Гашшарве и Дигме: два или три миллиона

жертв 'ежовщины'. Еще немного - и начинает расти гекатомба

жертв Отечественной войны. Второго вождя можно считать одним из

ее виновников лишь относительно, но ответственность за масштабы