Как только мы окончательно покинем Плохие Земли, она, возможно, заживет сама по себе.
— Ты действительно так говоришь? Стрелок тут же покачал головой.
— Я говорю, возможно. А теперь ложись, Сюзанна. Отдохни.
— Хорошо, но на этот раз не давай мне спать так долго. Я тоже хочу нести вахту.
— Хорошо. А теперь ложись.
Она легла и заснула еще до того, как у нее закрылись глаза.
10Она в Центральном парке и день такой холодный, что она видит свое дыхание. Небо над головой белое, от горизонта до горизонта, снежное небо, но ей не холодно. Нет, не холодно в новом пальто из оленьих шкур, леггенсах, жилетке и смешных таких рукавицах. Что то надето и на голову, натянуто на уши, отчего им так же тепло, как и всему телу. Из любопытства она снимает шапку и видит, что та не из оленьей шкуры, как остальная одежда, а вязаная, красно зеленая. И на ней надпись «СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА».
Она смотрит на шапку, как громом пораженная. Можно испытать deja vu во сне? Вероятно, да. Она оглядывается и видит Эдди и Джейка, которые ей улыбаются. Они стоят с непокрытыми головами, и она понимает, что у нее в руках соединившиеся в одну шапочки, которые они носили в другом сне. Ее переполняет невероятное ощущение радости, словно она только что решила вроде бы неразрешимую задачу: определила квадратуру круга или нашла Абсолютное первичное число (вот тебе, Блейн, пусть оно взорвет тебе мозги, ты, свихнувшийся поезд).
На Эдди надета фуфайка с надписью «Я ПЬЮ НОЗЗ А ЛА».
На Джейке — другая, с надписью «Я ЕЗЖУ НА „ТАКУРО СПИРИТ“.
Оба держат в руках по кружке с горячим шоколадом, со сливками поверху, присыпанными мускатным орехом.
— Что это за мир? — спрашивает она их и вдруг слышит, как рядом кто то поет «Что это за дитя?»
— Ты должна позволить ему идти дальше одному, — говорит Эдди.
— Да, и ты должна остерегаться Дандело, — добавляет Джейк.
— Я не понимаю, — Сюзанна указывает на вязаную шапочку. — Разве это не ваша шапочка? Разве вы не носите ее одну на двоих?
— Она может стать твоей, если ты этого хочешь, — отвечает Эдди и протягивает ей кружку с горячим шоколадом. — Вот, я принес тебе горячего шоколада.
— Больше никаких близнецов, — говорит Джейк. — Шапка одна, или ты этого не видишь?
Прежде чем она успевает ответить, прямо из воздуха звучит чей то голос и сон начинает исчезать.
— ДЕВЯТНАДЦАТЬ, — говорит ГОЛОС. — Это ДЕВЯТНАДЦАТЬ, это ЧЕЗЗЕТ.
С каждым словом мир становится все более нереальным. Она видит сквозь Эдди и Джейка. Такой приятный запах горячего шоколада слабеет, ему на смену приходит