Барб Хенди, Дж С Хенди

Похититель жизней

о причине такого состояния не сказал ни слова, Вместо этого он дал Чейну два поручения: во первых, подготовить то, что они собирались осуществить сегодня вечером, во вторых, применить свои особые умения, дабы отыскать в городе двоих – женщину с черными волосами и бледной кожей и ее спутника полукровку.

Ко всему прочему нынешние скитания по магазинам и лавкам, хотя и изрядно вымотали нервы Чейну, хорошо послужили его будущим замыслам. В следующий раз, едва он заикнется о подобном предприятии, Торет без малейшей заминки отпустит его одного.

Вслед за Торетом Чейн вошел в просторный вестибюль особняка, который служил им пристанищем. Они сняли плащи, и тут с лестницы, которая вела наверх, донесся восторженный визг – такой пронзительный, что у Чейна мгновенно заныли зубы. Передернувшись, он поднял голову – и остолбенел.

Вниз по лестнице спускалась Сапфира. Распутный огонек горел в ее густо накрашенных глазах, на губах, щедро покрытых алой помадой, играла необузданная улыбка. Впрочем, внимание мужчин привлекло не только и не столько ее лицо.

– Ну разве я не восхитительна?! – воскликнула она.

Платье, которое «надела» Сапфира – Чейну даже и гадать не хотелось, каким образом держится на ней этот наряд, – было из черного бархата с алой кружевной отделкой и весьма недвусмысленно подчеркивало ее зрелую фигуру. От бедер юбка ниспадала пышными оборками до самого пола. Корсаж без бретелек поднимался по бокам до ключиц, зато посредине, как раз между грудей, был глубокий разрез. Когда Сапфира, с деланным изяществом выставив ногу, спускалась на нижнюю ступеньку, оборки платья всколыхнулись, как черная приливная волна, обнажив ее стройную мертвенно белую ногу до самого колена.

Нарочито покачивая пышной, практически обнаженной грудью, Сапфира подплыла к Торету и театрально положила руки ему на плечи.

– А теперь скажи, что ты без ума от моего нового платья! – потребовала она.

– Ты… – Торет судорожно сглотнул, – ты не выйдешь из дома в этом!

Лицо Сапфиры тотчас исказилось гневом.

– Что бы я для тебя ни делала – ты ничего не ценишь! – прошипела она. – Я сижу тут взаперти, как дура, весь день и весь вечер напролет, а ты шляешься невесть где с Чейном, покупаешь ему всякую вонючую дребедень невесть для чего! Мне скучно, скучно! Помираю со скуки! Какой прок от нового платья, если его даже никто не оценит!

– Я не выпущу тебя из дому в таком виде, – твердо повторил Торет. – Нам нельзя привлекать лишнего внимания. А теперь иди и переоденься во что нибудь… э э… попроще.