Ночи, могло бы довести Чейна до истерики, но вдобавок к этому Торет, его худосочный «хозяин», взирал на эту девицу с таким восторгом и обожанием, точно она была королевой фей. От этих взглядов Чейна мутило, и он невольно вспоминал, как в дни его детства кухарка в летнюю жару подала на стол несвежего лосося. Маленького Чейна после этой трапезы тошнило три дня непрерывно.
– Великолепно? – повторил он вслух, тщательно изгоняя из своего голоса саркастические нотки. – О Сапфира, неужели ты сегодня выучила новое слово?
Торет и Сапфира дружно опешили, а затем синеглазая красотка отвернулась от Чейна, старательно делая вид, что ничего не расслышала. Чейн прекрасно знал, что его «сотоварищам» порой трудно отличить изысканную вежливость от обыкновенной издевки.
– Да нет, какие там покупки, – кокетливо улыбнулась Сапфира Торету, склонив завитую головку к плечу и фамильярно водя пальцем по вырезу его туники. – У портнихи я была. Шарлотта нынче получила роскошный горчичный шелк, ну я и решила заказать новое платье. Фасон она, конечно, предложила тот еще – полная скукотища, но у меня, хвала богам, хороший вкус, так что все все переделала.
«Кто бы сомневался», – мысленно хмыкнул Чейн, стараясь даже не думать о том, что у подобного существа именуется «хорошим вкусом».
Чейну удалось разыскать банкиров – купцов и портных, которые охотно принимали клиентов и после заката. Если действовать с умом, в таком большом городе, как Бела, такие причуды клиентов легко сходили с рук. Да что там – половина знакомых ему аристократов спала весь день, а ночью предавалась светским удовольствиям, да и более сомнительным утехам. Торет и его сотоварищи естественно вошли в разряд таких «чудаков». Они щедро платили за свои чудачества, а это – главное.
– Ты уже кормилась, дорогая моя? – осведомился между тем Торет. Схватив руку Сапфиры, он крепко прижал ее к своим губам и выразительно прикрыл глаза.
– Нет, я тебя ждала. – Сапфира глянула на Чейна и, одарив его улыбкой, прибавила: – То есть вас обоих.
Чейн кивнул – со всей возможной холодностью, но без явной грубости. Как бы он ни третировал Сапфиру, она неизменно с ним кокетничала, хотя и не настолько откровенно, чтобы разозлить Торета.
– Я хочу поехать в «Рябиновую рощу»! – радостно объявила она.
Торет покачал головой:
– Рано. Мы слишком недавно там были.
Сапфира обожала охотиться на богачей и аристократов, – с точки зрения Чейна, весьма опасное пристрастие. Она предавалась этому развлечению всякий раз, когда это дозволял Торет.