честного парня, который измаялся от бессонницы?
Матросы быстро переглянулись, решив, видимо, что перед ними недавно разбогатевший выскочка, которому не терпится спустить легко доставшиеся денежки. Одноухий вручил Лисилу бурдюк:
– Только лучше не спрашивай, что там. Мы гоним это пойло из всего, что под руку подвернется.
Лисил, изображая дурачка, расплылся в улыбке и изрядно отхлебнул из бурдюка. И тут же пожалел об этом опрометчивом шаге.
Это был жидкий огонь со вкусом гнилой картошки. Пустой желудок Лисила протестующе взвыл и от судороги едва не вывернулся наизнанку. Матросы снова дружно заржали, и один из них, белобрысый юнец, пододвинул Лисилу пустой ящик.
– Дрянь, но притерпеться можно, – добродушно заметил он, тасуя карты. – Играешь в «пять ножей»?
Лисил освоил «пять ножей», когда Малец был еще бестолковым щеночком и оставлял лужи на полу.
– Играл когда то, да все перезабыл, – сказал он. – Напомните ка мне правила.
Его просьбу охотно исполнили, и он опять, хватил солидный глоток из бурдюка.
Первый кон он проиграл намеренно, да и ставка была небольшая, а когда Лисил снова хлебнул из бурдюка, ему и в самом деле полегчало. Теперь матросское пойло уже не так обжигало горло, да и желудок не выворачивало наизнанку. В голове прояснилось, и Лисил вдруг отчетливо понял: наплевать ему, что Магьер хотела выставить его из каюты. Вот еще, нашел из за чего огорчаться!
С этой мыслью он сделал еще один глоток.
Второй кон Лисил выиграл, обставив все так, словно ему просто повезло. Никто вроде бы ничего не заподозрил, и одноухий матрос снова сунул ему бурдюк. Лисил прекрасно знал, что во время игры пить негоже, но все таки пойло хоть как то облегчало тошноту. В конце концов, его только что вышвырнули из собственной каюты. Разве он не вправе вознаградить себя за это унижение?
Голова у него пошла кругом, и на пятом кону ему сдали сплошь паршивые карты.
Лисил решил блефовать и даже прибавил в банк несколько монет, чтобы выигрыш казался противникам соблазнительней. Белобрысый юнец ответил и забрал половину денег, которые дала Лисилу Магьер.
«Ничего, – подумал Лисил. – Отыграюсь».
И он снова приложился к бурдюку.
* * *
Малец дремал на полу, а Магьер, вытянувшись на нижней койке, все ломала голову над выходкой Лисила. Его, конечно, измучила морская болезнь, но все же он никогда не был склонен к бурным ребяческим обидам. Рявкнуть на нее и выскочить, хлопнув дверью, – это было совсем не в его духе. Обычно Лисил спорил и препирался до тех пор, пока у Магьер не возникало