выпуклыми, лоснящимися, черными. Чейн отступил назад, начертил на полу вокруг себя и волка двойной круг, также заполнил промежуток знаками и посыпал их порошком из ступки.
Потом он взял свечу и уселся, скрестив ноги, на полу – так, что волк оказался между ним и Торетом.
– Не шевелись и не выходи из треугольника, – велел он и, вытянув перед собой руки, положил их на колени ладонями вверх. Взгляд его был неотрывно устремлен в глаза Торета.
Торет сидел недвижно, стараясь не шелохнуться. Все его тело оцепенело от этого усилия. Чейн все так же, не мигая, смотрел на него, губы его зашевелились, беззвучно, но непрерывно произнося заклинание.
Торет изнывал от мучительной неподвижности. Казалось, прошло полночи, не меньше, прежде чем его рослый слуга наконец то закрыл глаза.
Волк снова ожил.
Он метался, бился в путах, рычал, звеня цепями. Он извивался так, словно хотел вырваться из собственной шкуры. Затем он откинул голову набок, и из пасти поползла струйка слюны.
Чейн резко хлопнул в ладоши, загасив огонек свечи, и этот звук отозвался во всем теле Торета оглушительным грохотом. Изо всех сил он вцепился в бронзовый сосуд.
Бронза вдруг стала обжигающе горячей, но Торет этого не замечал. Волк открыл глаза и смотрел на него, а он смотрел на волка – волк Торет и Торет волк…
Окружающий мир дрогнул, заколебался. Торет одновременно видел противоположные стены погреба. Его окружал затхлый сырой воздух, тело его туго сдавили цепи. Он открыл рот… и в то же время ощущал запах сырой кожи, стянувшей его челюсти.
– Готово, – объявил Чейн.
Торет смотрел на волка, и волк в упор смотрел на него. Все поплыло, замутилось в глазах. Он видел волка и его глазами – себя. В висках застучала боль. Тошнота прихлынула к горлу, и Торет упал навзничь.
Лежа на полу, он увидел над собой усмехающееся лицо Чейна.
– Никогда не смотри на себя глазами фамильяра, когда смотришь на него, – сказал Чейн. – Так можно потерять контроль над собой. Это первое, чему учатся все хозяева фамильяров.
Торет сел, поглядел на бронзовый сосуд, который протягивал ему Чейн, и повесил его себе на шею. Воск уже застыл и надежно запечатал горлышко сосуда.
– Не потеряй сосуд, – предостерег Чейн, – иначе потеряешь власть над фамильяром. Опять таки, если сосуд долго будет вне пределов твоей досягаемости, фамильяр может вырваться на свободу. Помни также, что смерть фамильяра может быть опасна для его хозяина. – Торет понимающе кивнул и не без труда поднялся на ноги.
Волк был уже освобожден от пут и цепей и теперь стоял,