Малец опрометью вылетел из комнаты и помчался вниз по лестнице.
– Стой! Малец, стой! – закричала Магьер, бросаясь вдогонку, но пес, конечно же, без труда ее опередил.
Снизу, из общей залы донеслись громкие возгласы, грохот и затейливые ругательства, выкрикнутые ломким мальчишеским голосом.
Сбежав вниз, Магьер огляделась в поисках пса. Общая зала была пуста, лишь старик, все еще куривший трубку за столом у входной двери, сейчас забыл о своем занятии и остолбенело таращился куда то за стойкой.
Проследив за его взглядом, Магьер увидела, что за стойкой, как в большинстве трактиров, расположен прикрытый занавесками вход на кухню, и глаза ее угрожающе сузились.
– Малец! Ах ты, обжора!
Она широким шагом направилась к кухне, намереваясь выгнать оттуда пса, – но вдруг резко затормозила.
Из под края стойки, загораживая проход, торчала обутая в башмак нога, а поверх башмака на ней красовалась опрокинутая кружка. Магьер заглянула за стойку.
Там сидел – а точнее, полулежал – юный Ватц. На коленях у него валялась большая перевернутая миска. И сам Ватц, и пол вокруг него были густо усеяны разнообразными очистками и объедками. Если бы человеческий взгляд мог обжигать, взгляд Ватца наверняка прожег бы в Магьер изрядную дырку.
– Ох, святые угодники… – потрясенно пролепетала Магьер. – Ватц, я… я сейчас выгоню этого негодяя из кухни, и клянусь чем угодно, что это больше не повторится!
Она хотела уже перешагнуть через мальчишку, но тот, на миг обретя дар речи, взревел:
– Нет!
Он оглядел свое бренное тело, усыпанное объедками, и снова перевел взгляд на Магьер. Открыл рот, но лишь шумно втянул в себя воздух, то ли не сумев подобрать слова, то не решившись их произнести, и выразительно ткнул пальцем в сторону входной двери.
Магьер недоуменно нахмурилась, но тут же все поняла, а поняв – содрогнулась. Ватц, как видно, шел выносить объедки, когда мимо него – а точнее, сквозь него – пронесся Малец.
– Теперь понимаю, – пробормотала она, протянув руку, чтобы помочь мальчишке встать. – Он… Ему, наверное, очень нужно было выйти.
Ватц оттолкнул ее руки, издал нечленораздельный рык, а потом неистово замахал руками в направлении двери.
– Да да, конечно… И опять таки, я извиняюсь… – выдавила Магьер и, развернувшись к двери, бешено прошипела:
– Ну, Малец, попадись мне только – живо превратишься в отбивную!
Пристегнув наконец саблю, Магьер распахнула дверь трактира и шагнула наружу.
Посреди улицы, уставясь на нее во все глаза и поставив торчком уши, сидел Малец.
– Вот ты где!