ночью Чейн особенно страстно желал отрешиться от окружающего мира. Он сел на табурет – Винн осталась стоять у него за спиной – и с затаенным нетерпением смотрел, как Тилсвит открывает продолговатый, обтянутый кожей короб.
Хранитель со всеми предосторожностями извлек из короба свиток. И футляр, и деревянный стержень, на который был намотан свиток, выглядели достаточно ново, и Чейн мог только гадать, какие тайны скрывает это явно недавнее творение рук человеческих. Судя по волнению Тилсвита, вряд ли этот короб был из тех вещей, которые Хранитель привез с собой в Белу.
Домин бережно снял футляр и, развернув свиток на столе, нетерпеливо наклонился над ним:
– Это есть копия с ори… оригинал, которая находить после наше отплытие и хранить в главная миссия в Колм Ситт. На оригинал нет время… дата. Там снимать копия и один копия посылать мне, чтобы… чтобы…
– Определить подлинность, – тихонько подсказала Винн.
– По длин ность, да… – повторил Тилсвит без особой уверенности и оглянулся на помощницу – та одобрительно кивнула. – Великая Война есть моя… мой конек. Я думать, это, – он указал на развернутую перед их глазами часть свитка, – написать солдат… до бой или после бой.
Чейн изумленно взглянул на него.
– По моему, – сказал он, – это в высшей степени невероятно. Пергамент, даже наилучшего качества, вряд ли сохранился бы в целости за пятьсот с лишним лет, а я сомневаюсь, чтобы у солдата на войне оказался под рукой качественный пергамент. Если, конечно, оригинал происходит именно из тех времен.
Тилсвит слушал его внимательно, стараясь не упустить ни слова. Помолчав, он согласно кивнул.
– По заметкам… отметкам здесь и здесь, – домин указал пальцем на ряды точек между буквами и словами незнакомого языка, – оригинал не есть целый, но хорошее… лучше, чем другой старый текст. Гляди.
Он медленно развернул пергамент целиком, вновь и вновь показывая на ряды точек, тут и там разрывавшие куски текста.
– Точки – где писец не мочь… не мог прочитать. Сколько точки – столько буква и слово в оригинал. Часть текста нет, но много уцелеть… больше, чем может в такой старый запись. Загадка – как это получиться.
– Тебе знаком этот язык? – спросила Винн, наклоняясь над плечом Чейна.
– Нет, – ответил он. Буквы на пергаменте походили скорее на крохотные рисунки, а сам текст был написан столбцами. Чейну уже доводилось два три раза видеть такие пиктографические тексты, и всякий раз они относились к одному и тому же источнику. – Похоже на какую то разновидность древнего