Гюстав Лебон

Психология народов и масс (Часть 1)

море; это внушение уже путем заразы распространилось на всех присутствовавших,

как офицеров, так и матросов.

Не обязательно толпа должна быть многочисленна, чтобы способность видеть

правильно то, что происходит перед нею, была бы в ней уничтожена, и чтобы место

реальных фактов заступили галлюцинации, не имеющие с ними никакой связи. Как

только несколько индивидов соберутся вместе, то они уже составляют толпу, даже в

таком случае, если они - выдающиеся ученые. Иногда они все-таки приобретают все

свойства толпы по отношению ко всему, что выходит за пределы их специальности.

Способность наблюдения и критики, существующие у каждого из этих ученых в

отдельности, тотчас же исчезают в толпе. Остроумный психолог Даве представил нам

очень любопытный пример такого состояния, описанный в Annales des Sciences

psychiques . Созвав выдающихся наблюдателей, в числе которых находился один из

первых ученых Англии, Уоллес, Даве представил перед ними (предварительно

предложив им исследовать все предметы, находящиеся в комнате, и положить всюду

печати) все классические феномены спиритов, как то: материализацию духов,

писание на доске и т.д. Получив затем от них письменное подтверждение виденного,

в котором заявлялось, что вышеназванные феномены не могут быть произведены

иначе, как при посредстве сверхъестественных сил, Даве сознался, что эти явления

были результатом весьма простого обмана. Самое изумительное в опытах Даве, -

говорит автор рассказа, - это не столько сами фокусы, весьма, впрочем,

диковинные, сколько замечательная несостоятельность показаний, данных

свидетелями, не посвященными в его цели. Из этого следует, что положительные

рассказы многочисленных свидетелей могут быть совершенно неверными, так как в

данном случае, например, если признать верными эти показания, то пришлось бы

согласиться, что описанные явления нельзя объяснить никаким обманом. Однако

методы, употребленные Даве, были так просты, что надо удивляться его смелости

пользоваться ими. Но он имел такую власть над умами толпы, что мог уверить и в

том, что она видит то, чего нет на самом деле . И в этом случае опять-таки мы

видим проявление власти гипнотизера над загипнотизированным, и если этой власти

подчиняются высшие умы, недоверие которых предварительно возбуждено, то как же

легко должна ей подчиняться обыкновенная толпа!

Таких примеров множество. В то время как я пишу эти строки, все газеты

переполнены рассказами о двух маленьких утопленницах, вытащенных из Сены. По

крайней мере около дюжины свидетелей признали личность этих детей самым

категорическим образом. Все их показания были так согласны, что в уме

следователя не могло возникнуть никакого сомнения, и он написал уже

свидетельство о смерти. Но в тот момент, когда хотели хоронить утопленниц,

обнаружилось, что предполагаемые жертвы живы и только чуть-чуть похожи на

утонувших. Как во всех предыдущих примерах, и тут довольно было уверений первого

свидетеля, поддавшегося иллюзии, чтобы немедленно образовалось внушение,

повлиявшее уже и на всех прочих свидетелей.

Во всех таких случаях источником внушения всегда является иллюзия, вызванная у

одного какого-нибудь индивида более или менее смутными воспоминаниями. Эта

первоначальная иллюзия путем утверждения становится источником заразы. Для

впечатлительного человека достаточно бывает случайного незначительного сходства,

какой-нибудь подробности, напоминающей другое лицо, чтобы ему показалось, что

это именно и есть то самое лицо. Вызванное представление становится, таким

образом, ядром для дальнейшей кристаллизации, заполняющей всю область разума и

парализующей всякие критические способности. Этим объясняется, например, такой

удивительный факт, как ошибка матери, признавшей в чужом своего собственного

ребенка, как это было в том случае, о котором теперь напомнили газеты. В этом

случае можно проследить такой же механизм внушения, какой был уже описан мною.

Ребенок узнал в мертвом своего товарища, но это было ошибка, вызвавшая тотчас

же целый ряд подобных же ошибок, причем произошла следующая удивительная вещь:

одна женщина, увидев труп ребенка, воскликнула:

Ах, Боже мой, это мой ребенок! Посмотрев ближе, она заметила шрам на лбу и

сказала: Да, это мой бедный сынок, пропавший в июле. У меня его похитили и

убили!

Женщина эта была привратницей в улице дю-Фур и называлась Шаводрэ. Пригласили ее