Единственным проявлением у меня ума я считал юмор, ко-
торым мне удавалось иногда попасть в точку. Но это было довольно редко.
Главной причиной, таких мыслей обо мне моего куратора стал мой контакт
с детьми. При общении на время разговора я забывал про свои боли и имел
авторитет у детей достаточный. Они мне доверяли и радовались. Но с На-
ташей, когда в отношениях главный акцент ставится на собственные чувс-
тва к ней, я просто не знал как себя вести. С одной стороны меня к ним
и тянуло, с другой - я не мог к ней высвободить своих чувств. Это с мо-
ей стороны был как-бы обман. Как будто я действовал по расчету.
После моей практики я продолжал ходить к ней в гости. Мать ей про-
чила меня уже в мужья. И Наташа сама вытворяла со мной то, что можно
было назвать свождением с ума. Может быть к несчастью, но сводить там
было не с чего. И она этого не знала. Однажды, когда ее мама провожала
нас на улицу, я почувствовал порабощение души. Я хотел свободных отно-
шений. Это дало бы мне постепенное свыкание со своей ролью и, возможно,
распрямление моих чувств к Наташе. Но меня понять было трудно. Я же по-
чувствовал, что этот мой приход к ним последний. Так оно и оказалось.
Спустя полгода мы с Наташей встретились в институтском кафетерии, и я
почувствовал, что, возможно, сделал тогда ошибку.
В эту зиму у меня случилось словно какое-то озарение. В какой-то
момент я вдруг почувствовал импульс изнутри, сопровождающийся
мыслью: 'Ну и что, что я такой и в таком состоянии. Я ведь за эти годы
если и не сделал никому хорошего, то и плохого тоже не сделал. За что
мне к себе относиться так, как я отношусь, как к гадкому утенку'. Эта
мысль пробудила во мне уважение к себе, как к человеку, чего мне так
недоставало эти годы. Я стал спокойней относиться к группе, отношений с
некоторыми членами которой я не хотел поддерживать.
В конце весны ожидался приезд Илюши. Отец, наконец, уступив и его
и моим просьбам смог совместить наши желания с возможностями. Я ждал
Илюшу с нетерпением. В то лето намечались три практики: пионерская,
физическая и дальняя комплексная. Во время первых двух Илюша будет со
мной, а потом в'Проводнике' я отвезу его домой и поеду в дальнюю комп-
лексную',-рассчитал я. Так оно и случилось. Было только одно дополнение
к этому плану. Толя Страхов, решив жениться, попросил меня быть другом
на его свадьбе. Его невеста жила в Чите, куда мне пришлось съездить с
ним для этого. Теперь в отличие от первого своего свидетельствования я
рожал все что нужно было говорить. Подводила и память.Правда, кратков-
ременная. Толе годом раньше я рассказал о случившемся со мной стрессе
на случай возникновения возможного непонимания им меня. Но год непрек-
ращения учебы говорил сам за себя. Тем более, что в общении я продолжал
оставаться собой. Только говорить иногда было трудно. Приходилось рожать
слова из-за как бы перехватывания дыхания. Но женили и Толю.
Илюша вместе с радостью и новыми чувствами принес мне и новые бо-
ли. Я не мог с ним общаться как хотел бы. Приходилось как мог. Из всех
Беловых, включая отца, Илюша внутрипочти самая точная моя копия. Узнав
позднее понятие Кармы, просмотрев ее у Илюши и сравнив ее со своей, я
понял, что другого человека, у которого Карма была бы так аналогична
моей, нет. Он даже трещину на автобусном стекле рассматривал, делая те
же самые движения головой, что и я в детстве. У нас с ним разница в 11
лет, но она не чувствуется в общении. С ним я мог общаться как с самим
собой во всех отношениях. Единственное, в чем я с ним был взрослым-я
оберегал его от вопросов посторонних, зная его доверчивость, литера-
турную речь и недодиалектическое тогда мышление. Но доверчивый ребенок
в нем становится таким секущим зрелым взрослым, что мне становилось
жутко быть в один момент припертым им к стенке вопросом, когда я иног-
да терял чувство меры в отношениях с ним.
Теперь моей отдушиной был он. Я мог с ним в общении совмещать все
сущности, которыми я обладал и которые были необходимы:гида, старшего
брата, 'деда' СА, учителя, тренера. От него усталости не было. Но был
страх.Обладая сильным характером и потерянной точностью чувства меры,
я боялся стать диктатором его доверчивости, а дозированный нажим Илюше
иногда был полезен. В первую очередь я взялся за его физическую подго-
товку. Физически развит он был не очень сильно, и его выносливость
заставляла меня удивляться своему пристутствию