несколько раз оставались бесплодными. Те-
перь он улыбочками восполнял их пустоты в своей душе. Перед зарплатой
было собрание коллектива.
-У кого есть еще что сказать?- спросила заведущая.-Значит, ни у
кого больше нет?
-У меня есть один вопрос,-сказал я.
-Какой у тебя вопрос, Миша?
Все, начавшие было вставать, удивленно посмотрели на меня. Саша,
сидевший у двери, взглянув на меня, вдруг резко встал и вышел в кори-
дор. Вслед за ним выбежал Сережа.
-Я хотел бы его задать в присутствии Саши. Но те были уже на ули-
це. Я особо и не был против. Когда мы получали деньги у старшей мед-
сестры, она вдруг сказала:
-Вот он Саша.О чем ты хотел его спросить?
-Наверное, о том кто из больных ворует его кеды, когда он спит на
дежурствах и бычки в рот сует, -сказал Саша.
Первое было.
-Кеды- моя проблема, а бычки - тебе наверное свои снятся.
-Что ты там про меня сказал заведущей?
-Я не успел сказать - ты быстро выбежал. Все ошеломленно молча-
ли. В глазах у старшей стало светиться какое-то понимание случившего-
ся. Я взял деньги и вышел. Последние несколько дежурств я не выходил на
работу-не хотел. Отпрашивался, мотивируя здоровьем, вынужденными поезд-
ками. Деньги же за эти дежурства начислили. От больницы у меня было и
стекло, нарезанное одним больным по моей просьбе для парника и дачи. Мы
с больницей были квиты. Двухмесячный срок со дня подачи заявления ис-
тек. Последнее, наверное, тоже подсказал мне подать мой Гид.
Однажды к нам в отделение привезли классического психически боль-
ного -мужчину в возрасте около 35 лет, снятого милицией с поезда. Нас-
колько я мог его понять, он с женой и детьми ехал в поезде Москва
-Владивосток. Снят он был в Белогорске, от которого идет железнодорож-
ная ветка на Благовещенск. Сам он был из Твери, что сразу приблизило
меня к нему душой. Я захотел помочь ему во что бы то ни стало. Даже воп-
реки своим обязанностям. Я решил помочь ему бежать из отделения, чувс-
твуя, что так ему будет лучше и у него будет больше шансов выжить и
выздороветь. Если верить его рассказам, которые у него переходили в
откровенную трактовку своих видений, в дороге к ним пристали парни,
обманом разлучили его с ней и детьми и сейчас им угрожает опасность.
Он так рвался к выходам из отделения, что его привязали к кроватям,
чему он особенно не сопротивлялся, так как был интеллигентным и довер-
чивым. Тем не менее слабым он не был. Иногда он в кульминационные момен-
ты переживаний такую ярость обрушивал на ремни, что мне становилось
жутко от мысли, что они могут не выдержать. Поговорив с ним сразу пос-
ле его прибытия я пообещал ему вечером организовать ему побег, о чем
он меня попросил. Его просьбы задели меня за живое. Когда я услышал в
этой постоянной табачной дымке в отделении, сочившейся из туалета ока-
ющий волжский говор и увидел его белую кожу и мягкость обращения к
медперсоналу, когда не все санитары и сестры отвечали ему тем же, я
понял что ему здесь не место лечения. Я видел весь ужас ситуации, в ко-
тором оказалась его душа. Его положение представало передо мной тем бо-
лее плачевным, что всю свою силу он тратил на доверчивые попытки обра-
тить внимание медперсонала к своим просьбам и выпустить его отсюда или
помочь его жене и детям. Запутался в себе он основательно. Часто на ме-
ня он реагировал с более отчужденным отношением, чем было у него ко
мне в предыдущем разговоре. Он не переставал оправдываться за сказан-
ное, осознавая, что его могут воспринимать как ненормального. Я чувс-
твовал-попади он на волю и вдохни он свободы необходимость оправды-
ваться у него бы исчезла. И он бы успокоился. Направленность действий у
него была - розыски жены. Мне казалось, что за 'парней' он принял ра-
ботников милиции, которым, возможно, жена сама и отдала его из-за его
критического состояния.
Он умер этой же ночью от разрыва сердца.Не сделали вовремя укол.
Врач не хотела слушать его бред и мои просьбы помочь ему.
От больницы с небольшими исключениями у меня осталось только одно
светлое воспоминание- Карпов. Звали его Коля. Он, несмотря на свои со-
лидность, возраст и серьезность был тем, с кого постоянно смеются те,
кто может смеяться бесконечно. Однажды волейбольная подача, попав в
него, выбила его из равновесия, и он, покачнув скамейку, положил ее с
элитой отделения на землю.
-Мы пойдем другим путем,- дважды сообщал он своим