Михаил Белов

Иисус Христос или путешествие одного сознания (гла

и деньги, и водку и дать ускорение, но, поставив его

на ноги, дал ему подзатыльник, чем сильно перепугал.

Тренировки у меня, как и питание, стали самопроизвольными, по два

раза в сутки. Толчок в грудь изнутри я чувствовал после подъема и де-

лал несколько кругов по еще спящим кварталам. После завтрака, объем

которого сокращался с каждым днем, я ехал на огород на велосипеде, ес-

ли не было дел в городе. В семь часов вечера раздавался вторичный тол-

чок. На сон уходило четыре-пять часов. Я ложился в постель, раскинув-

шись как богатырь, и чувствовал, что все мои комплексы неполноценности

растворены теперь в силе, приливающей ровно и постоянно.

Гид.

Впервые я услышал его тогда, перед 'опусканием Кришны'. Я сидел

перед стенкой в медитации. 'Каждый новый твой шаг похож на нелепость,

от которой тебя хочу я спасти', - услышал я идущий из затылка голос.

Это не был голос Криса Кельми. Это был Павитрин. И это стало моей

главной ошибкой в отношении к голосу, хотя с говоримым не согласиться

было нельзя. Это был голос Гида. Он бесстрастен, но он - Хранитель.

Интонации Вадима он принимал из-за того, что я последнему душу дарил

всю жизнь. В ту весну я слышал Гида один этот раз. Летом меня вели

толчки в грудь изнутри и простое неосознаваемое чувство, что нужно де-

лать. Теперь я был свободен и от института, хотя и договорился о сдаче

летней сессии, не сданной в прошлом году. Я хотел, съездив на прощание

к нашим на Сахалин, Уходить. Подобно У-Суну, герою 'Речных заводей',

попутешествовать по России, как он по Китаю, людей посмотреть, себя

показать. Но, несмотря на духовную свободу, я был и привязан. Как ни

странно, к тому, кто меня больше всех унижал. 'Какой он идиот,- думал

я,- Ведь для счастья только то и нужно, что быть человеком'. Каждый

свободный вечер я садился на велосипед и ехал к ним, так как себя я

чувствовал посвященным, а Павитрина считал Вселенским злом номер один,

и весь вечер читал им проповеди. Тот, не находя слов остановить мое

красноречие, со злой миной ложился на диван, подложив руку под голову,

а Оля подкладывала мне картошки. Она, как и я, была рада моему расцве-

ту и, по-моему, даже тому, что Вадим теперь проигрывал. Как-то, по пу-

ти домой, я провожал ее к родителям. 'Это такое состояние, когда весь

мир в тебе?'- восторженно спрашивала она меня. 'Да',- отвечал я, не

понимая, о чем идет речь. Из 'мировых' у меня было только желание об-

нять мир. А то, что имела в виду Оля, только начинало зарождаться, так

как психика только-только очистилась от стрессов.

-Ты знаешь, когда у Вадима защита от людей была сломана, он не

находил себе места.

Я насторожился. Это подтверждало мои наблюдения. Вадим вел себя

как-то странно, хотя и частично понятно. Как-то я продемонстрировал

ему свою свободу в его доме, достав в прихожей лук-самострел с полки

для головных уборов. Проходивший мимо Вадим, закусив губу и убрав гла-

за, бросился на кухню. В другой раз я увидел, что его затылок как-то

приплюснут, и это как-то связано со мной. Неужели я тебя как-то пода-

вил, желая лишь выплюнуть твои плевки? - думал я, полупереживая. - Так

скажи же мне, и я покажу, что не принесу тебе вреда'. Но он молчал. Я

молчал тоже.

В то лето я познакомился с Бхагаваном Шри Раджнишем. Читать заго-

ловки его книг по сей день остается моим любимым занятием. Какой долж-

на быть душа человека, давшего книге название: 'Когда туфли не жмут'.

Сколько в нем образности, иронии, сарказма и любви к идущим. Но его

путем я не ходил, так как жил в то лето в совершенной чистоте. Мне ка-

жется, просто не успел. Чувство опять звало меня забыть родных и близ-

ких, все и вся, закончить очистку психики в состоянии того экстаза, в

котором я находился и познать то, что мне открылось бы внутри меня,

но...

В конце июля ко мне приехал Толя Страхов: 'Давай, погуляем'. Два

месяца безоблачного абсолютного счастья стерли из моей памяти путь,

которым я к нему шел, а сила мышц не давала и предположить, насколько

оно хрупко. И так захотелось один раз вспомнить забытое старое.

Бутылки водки на троих не хватило. Хватило трех. И чуть не случи-

лась ссора. Не с Толей, а с Кешей В., не понявшим что я его ставлю

(понятно убеждениями) на Путь, после слов: 'Не на того напал', перере-

завшим мне за это шнур от колонки, чем привел меня в несказанное удив-

ление. Также как и словами, что он про меня Эрику расскажет.