Риан Айслер

Чаша и клинок

был осуществлен в рамках Проекта Коптской гностической

библиотеки Института античности и христианства. Однако образы, которыми

полон язык этих документов, ясно показывают, что они были написаны во

времена, когда мужчины и мужская концепция божества уже доминировали. Тем не

менее, также бесспорно, что одним из главных еретических моментов этих

евангелий является то, что ряд из них содержит в себе мысли, оживлявшие

доандрократическое понимание сил, управляющих вселенной, как имеющих женский

облик, ссылки на созидательную силу и мудрость Матери, см., например: Gospel

,of Thomas. Р. 129; Gospel of Philip. P. 136-142; The Hypostasis of the

Archons, The Sophia of Jesus Christ. P. 206; The Thunder Perfect Mind. P.

271; The Second Treatise of the Great Seth. P. 330. Может быть, самая

кричащая ересь всех этих довольно разных евангелий (которые черпают идеи из

разнообразных философских и религиозных традиций) - это сомнение в том, что

иерархический порядок является божественным установлением. Даже помимо таких

гиланических мотивов, как выражение божественной силы женским символом и

упоминание Марии Магдалины как выделенной Иисусом среди его сподвижников

наибольшей любовью и доверием, в них мы находим категорическое отрицание

понятия о том, что гнозис, или знание, можно получить только через церковную

иерархию - через пап, епископов, священник ков, - что стало и до сих пор

является приметой т.н. ортодоксального христианства.

..................................

В среде ученых из числа феминисток идет достоянное обсуждение вопроса,

который задан в статье ДжоанКелли-Гейдол, а именно: был ли у женщин

Ренессанс, см.: Joan Kelly-Gadol. Did Wome Have a Renaissance? Becoming

Visible/Ed. Bridenthal R., Kopnz C. Hosfon, 1977. В настоящее время Рут

Келсо и Келли-Гейдол доказывают, что женщины уступили ряд позиций и что в

феодальный период их положение было лучше. Несомненно, что некоторые женщины

из правящего феодального класса, в частности, Альенора Аквитанска и се дочь

Мария Шампанская, достигали какой-то незначительной степени независимости

(хотя Альенору ее муж содержал в заточении много лет) и оказали значительное

влияние на развитие и популяризацию идеала трубадуров, ориентировавшегося на

поклона на унижение ее. Однако как указывали Э. Вильям Монтер и другие,

данные относительно того, добились ли женщины каких-либо значительных

социальных и правовых завоеваний в средние века, очень противоречивы, см.,

например: Monter E.W. The Pedestal and the Stake // Becoming Visible... P.

125. Точно так же и во времена итальянского Ренессанса, авторы вроде

Кастильоне -выступали за равное образование для женщин, боролись против

буржуазного понимания роли женщин, ограничивавшего их жизнь домом, и хотя бы

декларировали двойной сексуальный стандарт, но в то же время, как отмечает

Келли-Гейдол, за несколькими примечательными исключениями, подобно Катерине

Сфорца, дамы Ренессанса вряд ли могут быть названы независимыми в

политическом и экономическом отношении. Другими словами, ни в тот, ни в

другой периоды мы не можем отметить какие-либо существенные изменения в

статусе женщины, подчинявшем ее мужчине. Вместо этого мы видим, как более

'феминизированные' гуманистические ценности пытаются утвердить себя и в

феодальный трубадурский, и в итальянский ренессансный периоды. Мы также

видим некоторое расширение прав женщин и возможностей, открытых для них,-

или, по крайней мере, в какой-то степени прямой вызов их подчиненности

мужчинам (в частности, сексуальному рабству женщин и унижению их). Примеры

этого - идеализация женщин трубадурами и восхваление ими женской сексуальной

независимости, равно как и ренессансный идеал равного образования для

женщин. Однако в конце концов мы отмечаем неудачу гиланического порыва

свергнуть укоренившийся андрократический порядок, будь то в тринадцатом. или

в пятнадцатом столетии. Этот тлеющий и периодически разгораюцийся