за ними.
8В тот же день, ближе к вечеру, они набрели на другую дорогу, которая, протянувшись с запада, сливалась с Великим Трактом. От этой развилки Великий Тракт — который теперь стал шире и делился повередине продольным разграничителем, сделанным из какого то темного камня — шел под уклон, а крошащиеся от времени бетонные ограждения, поднимавшиеся по обе стороны от дороги, вызывали у путников чувство, похожее на клиническую стадию клаустрофобии. Наконец они остановились напротив пролома в этой бетонной стене, откуда им открывался приятный и утешительный вид на равнину, и наскоро, без апетита перекусили.
— Почему, интересно, они так сделали, чтобы дорога спускалась? — спросил Джейк у Эдди. — Я хочу сказать, это специально ее так построили или как?
Эдди задумчиво поглядел через пролом в стене, за которым раскинулась плоская, как и везде, равнина, и молча кивнул.
— Тогда почему?
— Не знаю, дружище, — ответил Эдди, хотя, кажется, и догадыввался, в чем тут дело. Поглядев на Роланда, он понял, что тот тоже знает причину. Дорога, идущая под уклон
— сверзу вниз — к мосту, служила как бы дополнительным оборонительным сооружением. Вооруженный отряд, укрывшийся за бетонными стенами, мог без труда контролировать сразу оба редута, сконструированных во всех отношениях продуманно. Если бы защитникам города вдруг по каким то причинам не приглянулся народ, приближающийся по Великому Тракту к Ладу, они со своих укрепленных позиций разбили бы этих незвапных пришельцев, что называется, в пух и прах.
— Вы правда не знаете? — не унимался Джейк.
Эдди улыбнулся ему, упорно стараясь не думать о том, что какой нибудь псих может сидеть за бетонной стеной и сейчас, готовый в любой момент сбросить на них большую ржавую бомбу.
— Без понятия.
Сюзанна тихонько, сквозь зубы, присвистнула.
— Это, Роланд, дорога в ад. А я то надеялась, что мы распрощались уже в этой дурацкой шлейкой, но, похоже, придется извлечь ее снова.
Он молча кивнул и полез в свой мешок.
Состояние Великого Тракта все ухудшалось по мере того, как другие — поменьше — дороги вливали в него, точно в реку притоки. Ближе к мосту булыжная мостовая сменилась покрытием, которое Роланд принял за металл, а остальные — за обыкновенный асфальт. Оно сохранилось не так хорошо, как булыжник, и не столько даже под разрушительным влиянием времени, сколько из за бесчисленных всадников и повозок, проехавших здесь с тех пор, как дорогу чинили в последний раз. Вся поверхность дороги теперь представляла собой предательски