бесполезное теперь движение по кругу на этой Богом забытой поляне по проторенной колее, которую сами прорыли в земле, и Эдди даже казалось, что он ловит обрывки их мыслей, мечучихся, бессвязных: Горе нам, горе нам… что теперь? Зачем мы теперь, когда Его больше нет? Кому еще мы нужны теперь, когда Его больше нет? Горе нам, горе нам…
Тут что то дернуло Эдди за ногу, и он едва ли не вскрикнул от неожиданности и страха. Развернулся, вскинув роландов револьвер, и увидел, что это Сюзанна — глядит на него снизу вверх широко распахнутыми глазами. Эдди с облегчением вздохнул и осторожно отпустил взведенный курок, поставив его на место. Встал на колени, положил руки Сюзанне на плечи, поцеловал ее в щеку и прошептал в самое ухо:
— Я едва тебе голову не прострелил… твою глупенькую головку… что ты здесь делаешь?
— Тоже хочу посмотреть, — прошептала она в ответ, ни капельки не смутившись, потом посмотрела на Роланда, опустившегося перед нею на корточки. — И мне там одной стало страшно.
Пробираясь ползком сквозь кустарник, она оцарапала руки до крови, однако Роланд про себя отметил, что если Сюзанна захочет, она может двигаться тихо, как призрак — даже он не услышал, как она к ним подобралась. Вынув из заднего кармана джинсов чистый лоскут (последний от старой его рубахи), он вытер капельки крови с ее ладоней и рук и промакнул небольшой порез у нее на лбу.
— Ну так смотри, — сказал он одними губами. — Ты, по моему, заслужила.
Наклонившись, Роланд раздвинул ветви кустарника на уровне глаз Сюзанны. Она восхищенно уставилась на поляну. Стрелок терпеливо дождался, когда она оторвется, и отпустил ветки, которые снова сомкнулись.
— Мне их жалко, — шепнула она. — Звучит как бред сумасшедшего, да?
— Вовсе нет, — прошептал Роланд в ответ. — Их пути для нас странны, но это создания великой печали. Они тоже страдают, по своему. Эдди как раз собирался их вырубить, чтоб прекратить их мучения.
Эдди отчаянно замотал головой.
— Да, собирался… если только ты не намерен просидеть тут всю ночь на своих, как ты выражаешься, «причиндалах». Целься в шляпки. Эти вертящиеся штуковины.
— А если я промахнусь? — в ярости прошипел Эдди.
Роланд пожал плечами.
Эдди встал и с явною неохотой опять взвел курок роландова револьвера. Сквозь сплетение ветвей смотрел он на эти жалобные механизмы, кружащие по своей одинокой бесцельной орбите. Все равно как щенков стрелять, мрачно подумал он. И тут вдруг увидел, как один из них — тот, что похож на коробку с ножками — выпустил из середины «брюха» уродливое