в простой записи партии для ударных призыв к ритуальным убийствам. И теперь, когда из сотен и тысяч громкоговорителей, установленных по всему городу, раздается пульсирующий барабанный бой — призывный грохот, оказавшийся на поверку, как утверждает Эдди, всего лишь партией ударных для «зи зи топовской» песенки «Велкро Флай», — это служит для них сигналом размотать пару веревок и вздернуть нескольких ближних своих на ближайших столбах.
И сколько же их всего? — размышляла Сюзанна, пока Эдди катил ее в коляске, выщербленные колеса которой скрипели по битому стеклу и шуршали по обрывкам бумаги. Сколько погибло за эти годы, из за того только, что где то под городом заклинило электронную схему, включающую радиопередачу? может быть, это все началось потому, что они ощутили глубинную чужеродность музыки, каким то непостижимым образом попавщей сюда — как, собственно, и мы сами, и тот разбившийся аэроплан, и эти автомобили на улицах — из другого мира?
Этого она не знала, но вдруг поняла, что тоже теперь пришла к отцовскому — где то циничному — взгляду на Бога и возможных его бесед с сыновьями Адама и дщерями Евы. Эти люди, наверное, просто искали удобоваримый повод для того, чтобы убивать друг друга, и обрели его в барабанном бое, который, собственно, в плане того, чтобы выступить поводом, был не хуже любого другого.
Она поймала себя на том, что мысли ее вновь и вновь возвращаются к улею, на который они наткнулись в эвкалиптовой роще — бесформенный улей с белыми пчелами, чей ядовитый мед наверняка бы убил их, если б они были настолько глупы, чтобы его попробовать. Здесь, на берегу реки Сенд, был еще один умирающий улей, где обитали еще одни белые пчелы мутанты, чей укус, может быть, столь же смертелен… запутавшиеся, потерянные, сбитые с толку создания.
И скольким еще предстоит умереть прежде, чем эта пленка порвется?
Как будто мысли ее неосторожно включили запись, громкоговорители вдруг ожили и начали передавать нескончаемый синкопированный барабанный бой. Эдди вскрикнул от неожиданности. Сюзанна тоже закричала и прижала ладони к ушам — но за те пару секунд, пока она не закрыла уши, она успела все таки различить остальную часть музыки: дорожку или, может быть, пару дорожек, заглушенные десятилетия назад, когда кто то (возможно, случайно) сбил настройку баланса, отключив партию гитар и вокал.
Эдди вез ее по улице Черепахи вдоль пути Луча, стараясь смотреть во все стороны сразу и в то же время не замечать запаха разложения. Слава Богу, что дует ветер, — подумал